Один в лесу, или исповедь горе-гида-проводника.

 

Глава 1. Приготовления.

Началось все с того, что я наконец-то созрел для похода на Иремель. Дело в том, что я не очень–то люблю популярные места посещения туристов. Исключением является лишь водопад Атыш, т.к. поход к нему в 97 году был для меня первым выездным из Уфы путешествием, и с тех пор я каждый год совершаю к нему паломничества. На Иремель мне очень хотелось поехать на велосипеде, доехав на электричке до станции Кропачево, а оттуда своим ходом. Но у моих друзей нет хороших велосипедов, на которых можно было бы отправиться в столь далекий и трудный путь, всё-таки Иремель – это не на Белую съездить. Поэтому в конечном итоге было решено отправиться в пеший поход первой категории сложности от п.Тюлюк через Иремель, хребет Аваляк, р.Белую, хр.Бакты,  р. Юрюзань, хр.Зигальга, Большой Шелом до п.Верх.Катав. Посоветовавшись с бывалыми людьми, выяснилось, что по расписанию автобусов, т.к. ходят они в тех краях довольно редко – 2-3 раза в неделю, гораздо проще было бы пройти намеченный маршрут в обратном направлении – в этом случае расписание автобусов практически идеально подходило срокам нашего похода. И было решено утвердить обратный маршрут. Кстати это изменение стоило мне нескольких часов переделывания маршрутного листа и распределения мест стоянок. Но на этом метаморфозы маршрута не закончились, т.к. совершенно случайно я созвонился со своим другом из Москвы просто узнать, как у него дела, и выяснилось, что он собирается на родину, т.е. в наш Башкортостан. Я предложил ему присоединиться к нам. Результатом этого присоединения стало очередное, уже третье изменение маршрута, т.к. Ришат – так зовут моего московского друга, родом из Учалинского района, и новый маршрут уходил к истокам Белой, Урала и реки Ай – от Иремеля мы должны были пройти через Новохусаиново в Кирябинку, откуда на автобусе уехать в Учалы, благо, что автобусы в Кирябинку из Учалов ходят три раза в день!

Итак, маршрут наконец-то установлен окончательно, в Уфу на поезде точно в срок прибыл из Москвы Ришат, Леша-Бродяжник решился  таки присоединиться к походу, а он лучше всех знал те края, т.к. неоднократно бывал на Иремеле и Шеломе, также в группе были Тимур, Ильдар, Оксана  и я, Тагир, – всего 6 человек. Я – руководитель похода, Бродяжник – зам.

Приготовления к походу прошли довольно гладко – удалось достать все составляющие для серьёзного похода – палатки, пенки, котелки, топор, пилу, компасы, карты, полиэтилен, закупить продукты в достаточном объёме. Я даже приобрел новый непромокаемый костюм в фирме «Роза Ветров». Мне бы еще хотелось купить новый охотничий нож, некоторую пиротехнику в виде хлопушек для отпугивания зверья и сапоги, но на это все уже не хватило времени. Но все это, как мне тогда казалось, не играет важной роли, и можно обойтись без него. Но напрасно…

 

 

 

 

 

Глава 2. Заброска.

Понедельник. Почти всю ночь собирался, поспать удалось всего 1 час. Но и то хорошо, перед предыдущими походами мне вообще не удавалось поспать – на сборы уходила вся ночь. Утром звоню всем по телефону – начинаю побудку. Последовательно слышу голоса – Тимура, Ришата, Оксаны. Заранее беспокоюсь за Тимура, т.к. он систематически опаздывает: «Ну как, готов?» - «Собираюсь», - звучит на том конце провода, значит Тимур продолжает придерживаться традициям, т.к. я знаю, что он всю ночь не спал, собирался к походу и за час до электрички всё еще продолжает собираться. От сюда следует, что может опоздать. У Ильдара и Бродяжника трубку никто не берет – еще не проснулись. Продолжаю дозваниваться и слышу сонный голос Ильдара, ну, проснулся. Затем дозваниваюсь и до Бродяжника. За 40 минут до электрички выхожу из дома.

Подхожу на вокзал к пригородным кассам за 5 минут до отправки электрички – ожидают меня Ильдар и Ринат (Рэй), его брат, он его провожал и довез на машине. Тимура пока нет. Ждём Тимура. Объявили о посадке на 15 минут позже положенного – электричка задерживается, возможно машинист тоже проспал. Тимура нет. Возможно они с машинистом братья … по разуму. От нечего делать начинаем вспоминать истории про опоздания Тимура на прошлых походах. Особенно весело вспоминается, как Тимур сообщил всем неправильное время отправления электрички, ускорив ее отход на час, а сам опоздал к назначенному им времени на 40 минут, и это не от того, что он знал настоящее время отправления, а просто решил узнать расписание других электричек, для этого и приехал на вокзал, где некоторые люди его ждали уже час. Интересно, что Альфиюша тоже опоздала, но не на 40 минут, а на 15, и то ехала и думала: “Зачем я туда еду?” Это был один из не многих случаев, когда Тимур не опоздал. Этими строками я не коим образом не хочу обидеть Тимура, а лишь хочу помочь ему в плане пунктуальности.

Поезд тронулся, а Тимур так и не появился. Оставалось надеяться на его уникальную способность догонять и находить – почти все походы до этого он начинал с опоздания на электричку, но потом обязательно догонял нас на следующей электричке, либо автостопом, и находил: то на р.Тюльме ночью в полной темноте, то на г.Малом Ямантау всё также в полной темноте (говорит, что шёл на звук :). На Парковой в электричку сел Бродяжник, а на Спортивной Ришат и Оксана. Впятером мы добрались до Кропачево. Там мы просидели 5 часов. Подошла электричка из Аши, из которой вылез Тимур – он сел на 8-часовую электричку до Аши, следовавшей за нашей 6-часовой до Кропачево, а там пересел на электричку до Вязовой, проходящей через Кропачево, на которой мы все вместе с Тимуром добрались до Вязовой. От Вязовой на автобусе до Катав-Ивановска. В Катав-Ивановске нам не повезло – наш автобус до Верх.Катава, на который мы хотели успеть, ушел на полтора часа раньше и нам пришлось отправиться пешком. С этого момента началась активная часть похода.

 

 

 

 

 

 

Глава 3.Начало похода.

Как я уже говорил, Бродяжник хорошо ориентировался в местности, и поэтому он повел нас короткой дорогой до Верх.Катава. Нам предстояло пройти 17 км по узкоколейке. Город Катав-Ивановск произвел впечатление пустынного заброшенного провинциального городка, каким он наверно и являлся. На улицах почти не было машин: мимо нас проезжала машина не чаще, чем через 4-5 минут. Людей было мало – ни какой суеты, ни шума. Дома кирпичные 2-3-хэтажные, требующие, по крайней мере, внешнего косметического ремонта. Даже ДК стоял с потрескавшимися стенами, требующих серьезных штукатурных работ. Интересно, что города-соседи Катав-Ивановска: Юрюзань, станция Вязовая, наверно и Трехгорный, внешне очень похожи друг на друга – похоже, что здания в них также не ремонтировались с момента их постройки. Несмотря на внешнюю неряшливость, эти города притягивают своей простотой, отсутствием суеты и шума.

Пересекши улицы, города мы вышли на дорогу на Верх. Катав. Первые 5 км мы шли по новенькому асфальту. Затем асфальт кончился и началась грунтовка. Проходя через мост через р.Катав, мы повстречали несколько коров, возвращавшихся с пастбища домой в город. Забыл отметить, что, по крайней мере, половина города состояла из частных домов, во многих из которых разводили разную живность, в том числе и крупный рогатый скот.

С самого начала пути я стал отставать от Бродяжника, Тимура и Ришата, с которыми я был так сказать «в одной весовой категории». Я считал себя, по крайней мере, не слабее их, но не мог заставить себя идти быстрее, и мы с Ильдаром и Оксаной шли позади них. Возможно сильно влиял вес рюкзака – у меня он был набит под завязку, а его объем 115 л. Рюкзаки же моих товарищей не превышали 90 л. Но я считал, что могу нести больше остальных, т.к. я был руководителем похода и мне было бы стыдно жаловаться на несколько кг лишнего веса. Но не тут-то было. Кроме тяжелого рюкзака мою скорость сильно снижала тесная обувь. Это было моей очень серьёзной ошибкой – специально для похода я взял из сада старые кроссовки, чтобы не изнашивать новые, и не проверил их в деле, полагая, что они будут мне как раз, но они оказались на 2 размера меньше, что и привело к дальнейшему развитию событий, отнюдь не вписывающихся в план нашего похода и в мои планы. Хотя в тот момент, когда я шел позади всех, проходя мост через р.Катав, я пришел к выводу, что пешие походы – это просто не для меня, что моя стезя это велосипедные путешествия, или, по крайней мере, сплавы, что в «пешке» я не силен, и что не стоит расстраиваться, т.к. у всех свои возможности, свои достоинства и недостатки.

Через час пути мы, как и положено, остановились отдохнуть, перекусить, попить воды. В лесу обнаружили большое количество грибов, а также много ягод: малина, голубика, брусника, кроме того очень много было шиповника. Рассказы о хорошем ягодном урожае оправдались. Мы этому искренне обрадовались, полакомились ягодками и пошли дальше.

Через некоторое время я начал чувствовать, что на ногах начинают появляться мозоли. Я решил сменить обувь – на всякий случай я взял из дома чьи-то порванные кеды, оставленные у меня кем-то в прошлом году, когда мои друзья ездили на сплав по Инзеру. Ильдар предположил, что это его старые кеды. И я вполне ему поверил, но кеды не отдал. Кеды были больше размером, чем кроссовки, но в них я всё равно продолжал натирать ноги.

Километров через 7 асфальт кончился и началась грунтовка. Я чувствовал, что идти становится всё труднее, особенно сильно болела правая нога. А тут еще ребятам захотелось непременно дойти до Верх.Катава, потому что там у Бродяжника была знакомая тётка по имени Тамара, у которой можно было бы переночевать, а может и поужинать. Хотя признаюсь, что поначалу это была моя идея идти ночью до Верх.Катава, т.к. я считал, что по дороге можно будет легко до него дойти. Но в тот момент я не подумал, что после ночного похода ребята будут до обеда спать и их не добудешься, кроме того я еще не знал, что у меня будут серьёзные проблемы с мозолями. Ну естественно, все ускорились, чтобы быстрее дойти до ночлега и Бродяжник, Тимур и Ришат убежали вперед. Тут я начал отставать и от Ильдара с Оксаной и принял решение остановиться на ночь прямо тут у дороги, а утром посмотреть по самочувствию – либо идти дальше, попросив у кого-нибудь запасную обувь, либо идти обратно и возвращаться в Уфу, если обувь не найдётся. На это простое предложение последовала бурная реакция сотоварищей. Почему-то всем непременно хотелось поскорее  попасть в Верх.Катав и никто не хотел остановиться. Это было очень странно, т.к. у нас предполагался автономный поход и всё необходимое для нормального ночлега, как я уже упоминал выше, у нас было, даже были фонарики, что бы в темноте поставить палатки, развести костер и приготовить ужин. Лишь Ильдар предлагал найти правильное общее решение и вовсе не исключал возможности остановиться на ночь прямо у дороги. Остальные же начали меня уговаривать продолжить движение, как будто бы от этих уговоров нога у меня сразу перестала бы болеть, и я смог бы идти. Началось моральное давление: сначала говорили, что ты как маленький – из-за ноги решил остановиться, разве не можешь потерпеть, потом стали давить на то, что я ради остальных должен перетерпеть боль и продолжить путь (как будто это вопрос жизни и смерти – дойдём мы до этой деревни или умрём от голода и холода, остановившись на середине пути!): «ну хотя бы ради группы ты можешь идти!». В общем в результате этого абсурда я не выдержал, плюнул и сказал: «идите вы куда хотите, я снимаю с себя обязанности руководителя, и возвращаюсь домой» и пошёл обратно искать место, чтобы переночевать, а наутро пойти пешком в Катав-Ивановск и оттуда уехать в Уфу. Конечно мне было жалко, что не удастся увидеть Шелом и Иремель, но что было делать. Кроме того я уже радовался, что мне не нужно будет находиться рядом с Оксаной и Бродяжником.

Таким образом я оказался лежащим на склоне пригорка, спускавшегося к дороге, в спальнике и накрытым большим полиэтиленом, который спасал меня от влаги, скопившейся в воздухе в долине реки Катав. Через 5 минут я услышал голоса, они принадлежали в основном Ришату, когда-то, когда мы вместе учились в одной школе, он  был моим лучшим другом. Оказалось, что Ришат, Ильдар и Оксана решили догнать меня и оставить мне палатку. Как они собирались продолжить поход с 1 палаткой, я до сих пор не понимаю, возможно они очень сильно хотели спать впятером в одной палатке, особенно сильно это любит Бродяжник. (Мне же всегда нравилось спать в комфорте по 2-3 человека в палатке). А потом решили остаться ночевать со мной. Мне же уже мало что нужно было не только от них, но и вообще, я уже засыпал, потому что устал. Они поставили палатку рядом с моей лежанкой и тоже быстро уснули. Бродяжник с Тимуром отправились в Верх.Катав, по их подсчетам до него оставалось 6 км, а по моим не меньше 10, на самом деле до него было 8 км.

День 2-й. Проснулись мы как будто снова вместе единой компанией. Т.е. проснулся первым я, набрал воды в речке, наломал дров, затем разбудил остальных, и уже все вместе мы начали разжигать костер и готовить завтрак. Ришат взял с собой цепочку для костра, и она оказалась очень удобной штукой. Ее натягивают между двумя не слишком удаленными деревьями, а котел вешают на цепочке, длину которой можно регулировать. Так мы приготовили завтрак, покушали, повеселели. Однако снова не обошлось без споров. На этот раз я сцепился с Ришатом. В общем-то я не очень люблю спорить, по крайней мере мне не доставляет это удовольствие, это уж точно, но в походе этом я спорил часто. Видимо меня довели до крайней точки кипения в первый день и заводился я с пол оборота, как вулкан перед извержением. На этот раз спор затронул количество приготавливаемой рисовой каши. Ришат утверждал, готовить нужно ровно столько, сколько мы вчетвером съедим за один присест, а в обед, когда мы догоним Бродяжника с Тимуром, приготовим снова свежую кашу. Я же хотел приготовить по больше, чтобы после завтрака осталась добавка, которую мы вместе с Б. и Т. могли поесть на перекусе в обед. Дорогой читатель, может быть ты сможешь рассудить нас, но в защиту своей точки зрения хотел бы заметить, что на готовку еды уходит в лучшем случае 1 час, а чаще всего 2, и учитывая, что наша группа всё делала на удивление медленно, я думаю, что приготовление обеда отняло бы у нас еще 2 часа, а отставали мы от графика к тому моменту уже почти на сутки. К тому же я прекрасно помню перекус на сплаве по реке Инзер, когда в котле у нас еще оставалось достаточно много каши, и выплыв на плёс после деревни Тюльма мы за обе щеки уплетали её… В конце концов Ришат отказался от дальнейших споров и тупо предложил мне делать так, как я считаю нужным, не прислушавшись к моим словам и явно оставшись при своем мнении. Таким образом, отношения натянулись и с моим другом из Москвы.

Нога моя за ночь перестала болеть, а Ильдар предложил мне надеть его сапоги. Учитывая, что погода стояла солнечная и дождей в ближайшее время не ожидалось, я счел возможным группой пройти маршрут не замочив ног, поэтому Ильдар продолжил движение в кедах, а я пошёл в его сапогах. Сапоги оказались моего размера, и мозоли, натертые за предыдущий день, не доставляли больших не удобств, и я смог продолжить путь.

Через полтора часа мы дошли до Верх. Катава. Вдоль дороги на протяжении 5 км росла чёрная черёмуха, и мы лакомились ею.

У входа в деревню навстречу нам вышли Б. и Т. Оказывается Тамары в деревне они не нашли, но нашли-таки дом в котором им удалось переночевать. Во время ночёвки хозяева поглядывали, чтобы они не сперли что-нибудь из домашней утвари, а ребята следили, чтобы хозяева не сперли что-нибудь из их рюкзаков. “Ну и какого ладана, следовало тащиться ночью в эту деревню, когда абсолютно спокойно и с комфортом можно было переночевать на берегу горной реки Катав!?” – спрашиваю я. Как назло напротив того дома, оказывается, жил лесник. Спросив, куда Бродяжник и Тимур собираются (а они ответили, что отдохнуть здесь не далеко на берегу р.Катав), лесник сказал: “Встретимся на Шеломе!”. Наверно то был риторический вопрос, и лесник заранее знал ответ. Но, забегая вперед скажу, что на Шеломе мы с ним всё-таки не встретились, возможно он просто хотел их попугать. Быстро пообщавшись, мы решили, что Б и Т пойдут в деревню за рюкзаками, а мы подождём их на опушке по дороге на Шелом, благо Б и Оксана знали хорошо это место.

Там мы пообедали той самой кашей, которая осталась после завтрака. Я заметил, что наверно я был прав, что мы наварили побольше каши, однако мою правоту, уже никто из Ришата и Оксаны слушать не хотел. Снова короткий спор с Ришатом, а с Оксаной перепалка была куда более эмоциональной, она не умеет держать себя в руках так же, как и я. Она наорала на меня: “Не кричи! Что ты орешь”, хотя я лишь повысил голос, т.к. Ришат снова, образно говоря, просто отвернулся от меня. Я ей ответил: “Не лезь не в своё дело!” Она: “Не кричи мне в ухо!” – она сидела слева от меня и, видимо, чуть не оглохла от моего голоса, - “Ну ударь его, ударь, раз ты так этого хочешь!” “Нет!”, - ответил я: “Вот уж кого я не хочу ударить, так это Ришата! А тебя ударить хочу!” – “Ну ударь!” – “Я девочек не бью!” После этого она ушла, видимо это всё-таки прошибло её, как шкура медведя, глухую оборону, и она ушла отдышаться и успокоиться. Вот так всё и было. Я думаю, теперь читателю стала ясна психологическая картина в нашей группе.

И лишь Ильдар сказал разумную мысль: “Чё-та, пацаны, вы мудите!”, - и тоже ушел. Потом каждый по своим углам разлеглись и стали ждать Б и Т.

Через полчаса пришли Б и Т. И рассказали нам про туристов из Свердловска, которые в это время тоже были в деревне.

Чуть позже мы их увидали: мимо нас по дороге прошли 7 туристов с рюкзаками, но к нам не подошли, т.к. мы находились в 40 метрах от дороги в зарослях каких-то кустов – там мы “шифровались” от лесников. Может эти семеро тоже подумали, что мы можем быть лесниками, решили лишний раз не светиться и пошли дальше. Потом оказалось, что это группа студентов из Свердловска по руководством парня из МГУ с геофака, и идут они точно не зная куда, но примерно туда же, куда и мы – через Шелом на Иремель, если справятся и не сойдут где-нибудь на середине.

Через полчаса мы собрались и пошли им вслед. Был уже вечер, но небо было ясное, без облаков, солнце светило ярко, было тепло, а под тяжестью рюкзаков стало даже жарко и практически все разделись до футболок. Затем мы встретили 2-х велосипедистов – они с утра выехали из Тюлюка и вот вечером были уже в Верх. Катаве. Штаны у них были измазаны грязью, а на лицах чувствовалась усталость, понятно было, что проезд по дорогам заповедника, это не прогулочная поездка по парку. Они рассказали нам, что лесников на кордоне заповедника около Двойнишей не было. Мы пожелали друг другу удачи и отправились каждые в свою сторону – они на отдых в цивилизацию, а мы – к подножию г.Шелом в тайгу.

Через некоторое время мы догнали и группу из Свердловска. Мы с ними дружески пообщались, сразу было видно – хорошие ребята. Один из них нам с Ришатом показался похожим на башкира, а еще у них были 2 сестры-блезняшки. По всей видимости, мы с ними составили бы не плохую общую команду, если бы объединились, чувствовалось желание пообщаться побольше и с их и с нашей стороны, но нам нужно было бежать дальше к Шелому, ведь мы и так уже отставали от графика, а они устали, пройдя 20 км от Катав-Ивановска, и собрались встать на ночёвку. Пожелав удачи друг другу мы пошли дальше.

Пройдя немного, мы вышли на просеку, вдоль которой шла утоптанная тропа, и бежал ручей. Около неё на встречу вышел парень с ружьем, который поинтересовался, куда мы идём. Тон его был немного даже требовательным, наверно пытался выдать себя за лесника, т.к. мы приближались к границе заповедника. Нам пришлось объяснить, что идем в категорированный поход через Зигальгу на Иремель, и что идем мы в обход заповедника по просекам, которые как раз и шли вдоль границы заповедника и области также – здесь граница заповедника и области совпадали. Он был удовлетворен ответом и пошел дальше. А мы, немного отдохнув и перекусив, пошли по просеке к подножию Шелома. Идти было легко, т.к. тропа была хоженая и утоптанная. Вскоре на тропе мы увидели первые следы медведя, но они были направлены в обратную сторону, поэтому мы сильно не беспокоились, что встретим его. Через 20 минут кто-то вспомнил про воду, которой нет на Шеломе, и которую мы забыли набрать у ручья. Бродяжник отдал мне свой рюкзак, а сам с несколькими пустыми баллонами для воды побежал налегке обратно к ручью. Мы продолжили движение. Через полчаса, когда остановились, чтобы передохнуть, Лёша (Бродяжник) нас догнал. Мы распределили баллоны между собой, рассовав их по рюкзакам, и пошли дальше. Вскоре тропа ухудшилась и мы шли практически по лесу. В лесу мы наткнулись еще на один ручей, в котором тоже можно было бы набрать воды, но вода у нас уже была и мы, не останавливаясь, продолжили движение, т.к. уже начинало темнеть, а нам хотелось подняться на Шелом как можно выше. Леша объяснил нам, что где-то очень близко к вершине есть покрытая лесом горизонтальная площадка, где можно было бы поставить лагерь и переночевать. Вскоре начались курумники – это затруднило движение. В сумерках мы поднимались по курумам вверх. Я с Бродяжгником ушёл вперед, стараясь побыстрее найти место для лагеря. Пожалуй, это был единственный момент, когда наши с ним действия и желания совпадали.

И наши действия увенчались успехом. На одном из курумов, когда мы уже сильно оторвались от группы и уже почти ничего не было видно Лёша решил налегке пробежаться вверх по курумнику и по видневшемуся за ним лесом, чтобы найти то самое место, которое мы искали. Свой рюкзак он оставил около меня. Сообщались в этой темноте мы криками. Я был связующим звеном между группой, которая поднималась где-то внизу и Бродяжником, бегающим по верху в поисках площадки. Важно было оставаться со всеми на расстоянии звуковой видимости (так называется расстояние, на котором слышно друг друга по крикам), иначе нам было бы нелегко найти друг друга в полной темноте. В какой-то момент на мои крики перестала отзываться группа снизу. Я заволновался и начал кричать сильнее, ответа не последовало. Только Бродяжник каждый раз откликался на мои вопли, т.к. он думал, что я кричу ему. Я попытался ему объяснить, что кричу я не ему а отставшим, но он меня всё равно не понял. В конце концов ему надоело отзываться каждые 20 секунд, и он начал орать, чтобы я его не отвлекал, потому что ему было трудно лезть по скале и при этом орать вовсю глотку. Я сложил руки рупором около рта и старался кричать строго вниз по склону, чтобы не отвлекать Б. Вскоре снизу раздались голоса. Оказывается, они на столько устали, что у них не было сил мне что-либо ответить на мое “э-ге-гей”, когда сидели и отдыхали на камнях. Вскоре я услышал радостный клич: “Это то самое место!”, и через полчаса мы уже были на ровной лесной горизонтальной площадке. Все сразу же улеглись на землю отдыхать и наслаждаться бытием, т.к. уже не нужно было куда-то ползти в темноту почти на ощупь, а можно было просто лежать и дышать свежим горным воздухом. В этот момент, пожалуй, все чуточку прикоснулись к счастью.

Затем последовало обустройство лагеря, то  бишь, расстановка палаток (Оксана, Ильдар, Тимур), разжигание огня (Бродяжник, Ришат, Тагир), различные другие приготовления (все по не многу). После чего Оксана объявила, что она не хочет есть и идёт спать, а ребята начали готовить ужин, т.к. проголодались не на шутку.

Потом, когда огонь развели, я попросил Лёшу или Ришата сходить за котлом, чтобы поставить кипятиться воду, но они очень устали и только продолжали сидеть и о чём-то не спеша беседовать. Почему-то это меня возмутило и я сказал, что могу сам сходить за котлом, но только чтобы они наломали веток и подбросили их в костер, чтобы он не затух, и вообще приготовили по больше дров для варки каши, на что Бродяжник развел руками по сторонам, показывая вокруг, и сказал что вот же дрова вокруг, зачем еще куда-то ходить и что-то наламывать и приносить, достаточно же просто протянуть руку и сорвать любую понравившуюся ветку. Это разозлило меня еще больше, и я начал тупо требовать хоть какого-нибудь действия с их стороны: или в сторону котла, или в сторону дров, - на что они начали только смеяться между собой, показывая явное игнорирование на мои слова, как в мультике про Масяню, где какой-то начальник кричит на своих подчиненных, а они только ржут над ним (это как раз подметил сам Бродяжник). Естественно я не выдержал и сказал, что если они смеются надо мной, то я могу и обидеться. На что Бродяжник сказал, что он никому ничего не обещал, имея в виду, что он не обещал подчиняться ни чьим приказам и может делать всё, что будет считать правильным. А в этот момент он считал правильным просто сидеть около костра и беседовать с Ришатом, когда остальные занимаются делом. В конце концов я от них отстал и решил сделать все сам, но в этот момент Тимур освободился от расстановок палаток и помог мне с котлом и водой. Так “с горем пополам” мы поставили котел на огонь (точнее подвесили его на костровой цепочке Ришата) и начали заниматься каждый своим делом. У меня же упало настроение и я просто молча перебирал рюкзак.

Когда котел вскипел, все подтянулись к костру погреться и перекусить чего-нибудь: около костра стоял мешочек с печеньями и шоколадом и все по не многу вытаскивали оттуда кто шоколадку, кто печенье.

Пока меня не было около костра кто-то наломал палок метра полтора в длину и так и засунул их в костер не порубив хотя бы пополам, так что концы их торчали из костра на метр. Хоть это и было не правильно мне уже не хотелось с кем-либо ругаться на этот счет, потому что это снова переросло бы в пустой спор, и каждый бы снова остался при своем мнении, а палки остались бы торчать, как их изначально и положили. Так как нас было пять человек, и все мы не умещались вокруг костра, я решил расчистить место, обломав эти самые торчащие палки. Одну я легко поломал пополам и засунул обломанный кусок в костер. Другая оказалась толще и прочнее, поэтому мне пришлось как следует напрячься, наступив одной ногой на середину палки, а руками взявшись за торчащий конец и начал сильно тянуть её на себя, стоя спиной к костру. А перед этим вода в котле вскипела, поэтому Тимур снял его с огня и поставил рядом с костром, ожидая, когда кто-нибудь положит туда гречку. А еще перед этим Бродяжник снял сапоги, что бы посушить их и посушить носки, и сидел босиком. Таким образом, когда мне удалось надломить палку, я по инерции сделал шаг назад и угодил ногой прямо в котел, от чего тот опрокинулся и кипяток вылился на ногу Бродяжника. Тут же все засуетились, начали искать воду, чтобы полить на ногу. Воду нашли и полили ею ногу. Тем не менее нога сразу покраснела, но боли, как сказал Лёша, не было. Предположили, что наутро появятся волдыри. Ногу смазывать ничем не стали, т.к. при ожогах этого делать нельзя, достаточно перебинтовать стерильным бинтом и оставить ногу в покое. Так мы и сделали, оставшись надеяться на лучшее.

Потом в котел вылили остатки воды, т.к. Тимур очень сильно хотел есть: “Я жрать хочу!” и сварили гречку. Я чувствовал свою вину во-первых за обожженную ногу, а во-вторых за пролитую воду, практически последнюю, поэтому не стал ждать каши, а пошёл спать, зная что каши будет не много и на всех скорее всего не хватит. Но я успел сбить голод, поев огурцов, печенья и шоколада. Так для меня закончился второй день похода. Остальные же приготовили кашу, поели и легли спать где-то через час после меня.

 

День 3-й. Утром я встал в 9 часов раньше всех. Разжег костер, подогрел остатки каши, подсушил одежду. Ближе к 10 решил сходить посмотреть на Шелом, а к 11 вернуться и разбудить всех, чтобы идти дальше. Вообще-то всех нужно было разбудить в 10, но я хотел побыть один и прийти в себя после предыдущего вечера. Я взял с собой фотоаппарат, компас, карту и пошёл вверх по склону. Пройдя совсем немного, я обернулся и увидел, что уже ушёл достаточно далеко – лагерь был еле виден между ветвей деревьев. Почему-то я считал, что найти лагерь будет легко, и не запомнил азимут, по которому начал движение, и не засек время. Вскоре я вышел к скалам, возвышавшимся высоко над деревьями, но из леса еще не вышел. Я полез на скалы, чтобы сфотографировать Шелом и насладиться красотами с высоты птичьего полёта.

На скалах я провел около получаса. Время уже было 11, и я решил отправиться в лагерь будить остальных, хотя мне очень сильно хотелось слазить на вершину Шелома. С трудом я пересилил это желание и пошел в обратном направлении. Почему-то пройдя около 10 минут я не нашел лагерь и растительность отличалась от «лагерной» - она была густой, а в лагере травы было мало. Я решил, что прошёл правее лагеря и повернул налево. Сделав большую дугу влево и обратно, я снова вышел к скале. На это ушло около 20 минут. От скалы на этот раз, взяв азимут, я пошел немного правее. Дойдя до курумника я вышел на более крутой склон. Стало ясно, что я снова промахнулся и необходимо было возвращаться снова. Но справа от меня возвышались другие скалы, и я решил воспользоваться ими, чтобы сориентироваться на местности. Надо отметить, чтобы во время блуждания я не забывал подкрепляться малиной, которой в лесу было немерено. И в то же время я не забывал опасаться встречи с медведем, т.к. медведи очень любят посещать малинники. Но на моё счастье я его не повстречал.

Когда я залез на скалы, я отметил, что нахожусь метрах в 400 от скал, на которые залазил в первый раз, и они являются продолжением этих скал, только расположенных ближе к вершине. На этот раз я решил выбрать новый азимут и пересечь ровную лесную горизонтальную площадку, где должен был находиться мой лагерь, ровно посередине и каждые 2-3 минуты кричать. По моим предположениям меня должны были услышать…

Пройдя по азимуту 15 минут и крича благим матом, уже не боясь встретиться с медведем, я наткнулся на курум, идущий к вершине. Здесь я понял, что дальше идти уже не нужно, т.к. этот курум означал, что я достиг границ горизонтального участка леса, и что мой лагерь где-то позади меня. Теперь мне в голову пришла мысль залезть по куруму наверх на гору  Шелом и оттуда посмотреть, где разведен  костер, а потом по азимуту выйти на него, т.к. я предполагал, что в лагере некоторые уже проснулись и греют кашу, потому что время уже было половина первого. Кроме этого мне начало казаться, что я время от времени слышу голоса, зовущие меня по имени и мне живо представлялась картина, как мои друзья разошлись от лагеря в разные направления и зовут меня.

Взобравшись на гору, но не на самую вершину, естественно, я увидел хищную птицу, летящую вдоль горы на высоте ниже моего положения. Затем я обратил внимание на отсутствие дыма над лесом, это значило, в лагере скорее всего все еще спят. В этом случае можно было и не кричать, спящие люди меня всё равно вряд ли бы услышали. Пришлось надеяться на свои силы.

Оценив местность, я выбрал возможные места размещения лагеря. На площади 1 квадратный километр, судя по углу наклона склона, наиболее вероятным представлялись 2 площадки. Но одна находилась в некоторой дальности от скал, поэтому оставалась только одна. Взяв азимут, я решил идти точно на неё. Пройдя около 10 минут и достаточно углубившись в лес, мне снова показалось, что кто-то меня позвал где-то справа. Тогда я заметил некоторые ориентиры в том месте, в котором собирался повернуть на право, выбрал азимут, по которому, как мне показалось, доносился крик, и пошёл в выбранном направлении, примерно перпендикулярно первоначальному. И вскоре я увидел оранжевую палатку Ришата и свой лагерь. Оказалось, он находился ближе к линии, соединяющей скопление скал, на которых я успел побывать, чем я думал. В лагере все еще спали. Время было уже 1 час дня.

Придя в лагерь, я обрадовался, что смог своими силами найти его. Немного отдохнув, я начал будить остальных. Но, даже проспав 12 часов, многие не хотели вставать. И это не смотря на то, что у нас был спортивный поход первой категории сложности, и что мы уже отставали от графика. Попросту говоря, людям, было по барабану, сможем мы пройти маршрут или нет. Всё-таки так получилось, что группа сложилась не ахти.

Просто изначально в группе должны были быть я, Тимур, который в прошлых походах зарекомендовал себя с хорошей стороны: прекрасно ориентировался на местности, был вполне удовлетворен суровыми условиями существования в походах, в его рюкзаке всегда имелось всё необходимое, для того чтобы с наибольшим комфортом пережить эти условия. Еще в группе должны были быть 2 девушки: Ольга и Адель, которые никогда не унывали и спокойно, а иногда и с воодушевлением, принимали суровые походные условия существования, кроме этого никогда не забывали о своих ближних, всегда с вниманием относились к своим друзьям и не зацикливались на своих проблемах. Но, к сожалению, девушки не смогли по некоторым причинам пойти в этот поход, и в группу в срочном порядке пришлось заманивать народ. В результате команда оказалась не слаженной, да еще и с двумя командирами, борющимися за свое лидерство в группе.

После того, как все проснулись, мы поели, сложили палатки, поискали вещи Ришата, которые он оставил на последнем привале на одном из курумов, но так и не нашли их, собрались идти дальше, т.к. нога Бродяжника хоть и побаливала, но всё же позволяла идти дальше с медленной скоростью. Так что половина четвертого мы выдвинулись в путь по хребту Зигальга.

Движение по курумам было медленным и трудным. Двигались мы со скоростью 1 км в час. Кроме этого все хотели пить, а воды у нас уже не было. Хорошо, что по пути попадались широкие камни, в которых осталась дождевая вода, и я пил из неё очень аккуратно, чтобы не замутить частичками на дне лужицы. Другие пить не стали, т.к. Бродяжник предупредил, что вода в этих лужах грязная. Я советовал всё-таки пить, но закусывать воду активированным углём. Но уголь был только у Тимура на дне рюкзака, и он не хотел его доставать. Так 2 часа народ шёл, утоляя жажду лишь встречавшимися по пути ягодами: малиной, брусникой и голубикой. Я же чувствовал себя вполне нормально, отпивая из лужиц дождевую воду.

Через 2 часа движения по курумам, мы начали понимать, что не успеем преодолеть хребет, состоящий из 3-х вершин, за которым должна была быть тропа и ручей. Шли мы по его западному склону. И решили перевалить на правый восточный и поискать ручей у подножия хребта. На карте было обозначено несколько ручьев в этой местности. Изначально я не хотел этого делать, т.к. там мы могли повстречать лесников, и тогда бы не обошлось без неприятностей. Но жажда и предстоящая ночевка без воды склонила нас к этому решению.

На перевале вторая вершина показалась мне такой доступной и близкой, что мне до слёз захотелось на неё слазить. К сожалению, все кроме Тимура хотели побыстрее дойти до воды и не лазить на вершину, поэтому мы договорились, что я залезу на вершину, сделаю несколько снимков и спущусь на восточном склоне уже около 3-й вершины, где должны были быть ручьи, и где должен был быть наш лагерь.

Так в 8 часов вечера я полез на вершину, а остальные ушли к восточному подножию хребта. Встретиться мы должны были через 2-3 часа на берегу ручья в направлении 80 градусов от 3-й вершины.

 

Глава 4. Один в лесу (или 37 часов одиночества).

Итак, я начал восхождение. До вершины было рукой подать, поэтому я, можно сказать, бежал на неё, т.к. после того, как я остался один, мне хотелось побыстрее встретиться с товарищами. Почему-то параллельно с высматриванием подходящих валунов для продвижения вверх, в голове прокручивались мысли, смогу ли я один выжить в лесу и выбраться из него, если мы вдруг не встретимся. Я начал вспоминать, что у меня есть с собой для нормального существования в лесу. Оказалось, что у меня есть спальник, пенка, полиэтиленовая пленка больших размеров, но нет палатки, хотя это не страшно, можно и без палатки хорошо переночевать. Так, чего нет? Нет топора – без него тоже можно обойтись, т.к. дров в лесу можно наломать и руками. Из еды – хлеб, яблоки, кетчуп, килограмм сахара, рис. А котелок? В чем я его буду варить? Ура! У меня же есть котелок! Значит я полностью автономен! “Я свободен! Словно птица в небесах! Я свободен! Я забыл, что значит страх!”- запел я про себя песню группы Ария. И теперь смогу вполне нормально прожить в лесу пару дней, даже не поголодав. Пока что не было только воды, но это разрешимая проблема, надо лишь спуститься к подножию к месту встречи и найти там ручей, у которого Бродяжник хотел разбить лагерь. А потом пройдя вдоль ручья найти и сам лагерь.

Через 20 минут я уже был на вершине. Перед взором открылся ошеломительный вид. С вершины, на юге от неё, во всей красе был виден Шелом, левее его вдали в голубой дымке Большой Ямантау, долина ручья Большой Катав между хребтами Зигальга и Бакты была у подножия к юго-востоку от вершины, за ней и сам хребет Бакты. Над его левым краем на востоке возвышался Иремель. Вплоть до горы Поперечной на север простирался удивительный хребет Зигальга, на северо-западе на расстоянии 30 км почти на горизонте виднелся городок Усть-Катав, гораздо ближе деревня Верхний Катав. А на западе к горизонту опускалось солнце.

И тут я понял, что я должен был подняться на вершину в любом случае, и что я сделал правильный выбор не оставшись с друзьями, я должен был увидеть эту красоту! Я достал фотоаппарат и сделал панорамные снимки, провернувшись вокруг оси на 360 градусов. Хотелось остаться на вершине еще на полчаса, но нужно было бежать дальше, т.к. солнце все ближе и ближе приближалось к горизонту и часа через полтора должно было закатиться. Кроме того на вершине был сильный ветер и я начал замерзать.

Собрав вещи в рюкзак и последний раз посмотрев на окрестности и на заходящее солнце, я начал спуск. Мне еще предстояло пройти мимо 3-й вершины, чтобы от неё взять азимут на 80° и  начать спуск к ручью. Начав спуск в 8:45, я почти сразу вышел на огромную поляну, усыпанную голубикой и брусникой, расположенную метров на 80 ниже вершины. Чтобы утолить жажду, я остановился на пять минут поесть ягод. Меня поразило их количество. Сев в одном месте, можно было не сходить с него минут 15 и есть и есть спелые ягоды голубики и чуть-чуть не доспевшие брусники. Жалко, что мне нужно было идти, т.к. ягоды можно было собирать горстями.

Тем временем солнце продолжало спускаться к горизонту. Пройдя по низким кустикам высотой до колен, растущим прямо на камнях, я вдруг увидел оранжевую палатку (она была другой конструкции в отличии от той, которая была у Ришата), уютно примостившуюся на этом горном плато среди низких деревьев. Меня охватила радость, что люди совсем рядом, но в тоже мгновение я вспомнил, что нахожусь на территории заповедника и встреча с лесниками мне сулила бы не мало неприятностей, поэтому, поразмыслив несколько секунд, я осторожно повернул обратно и пошёл в обход. Двигаться приходилось очень медленно и аккуратно, т.к. на земле росло много низких кустов, некоторые из которых уже высохли и издавали треск, когда я на них наступал. Кроме этого они росли на камнях, высотой до колен, и некоторые из этих валунов начинали покачиваться, и звуки от них разносились на сотню метров. Так что, по-моему, меня всё-таки должны были услышать, поэтому я шёл быстро в обход скал, расположенных между 2-й и 3-й вершиной. Скалы были очень красивы: вертикальные выступы высотой с 4 этажа – и если бы у меня было немного больше времени, то я обязательно попробовал бы забраться на них, но не в этот день. Сделав фотоаппаратом 2 снимка, я двинулся к 3-й вершине. Приблизительно в половине 10-го я стоял на линии 80 градусов от её пика. Окинув взором тайгу, простирающуюся у моих ног, где я должен был найти своих друзей, я начал спуск по азимуту 80 градусов.

Уже смеркалось, и я спешил вниз. Через 15 минут спуска на склоне начали появляться участки леса, состоящего в основном из елей. Войдя в один из этих ельников, внезапно я наткнулся на обрыв шириной метров 100 и высотой метра 4. Обходить его и искать пологий спуск мне было влом, поэтому я увидел старую ель, точнее даже лишь ствол от неё, настолько она была стара, что веток на ней уже почти не осталось, и решил держась за ствол спуститься вниз. Пригодились навыки лазанья по скалам с той лишь разницей, что слазить пришлось с рюкзаком на спине.

Я удачно спустился и когда уперся в стену, рука наткнулась на что-то влажное. Оказалось, по склону обрыва тонким слоем стекала вода. А чуть ниже она каплями капала со стен этой скалы. Я обрадовался и вытащил пустую бутылку, чтобы набрать немного воды. Но капли капали по очереди и совсем не последовательно, а в разнобой. И предугадать, какая из капель упадёт в данный момент было очень трудно. С участка скалы шириной 1 м в разной последовательности капли падали из 10 мест с частотой 1-3 капли в секунду, и мне приходилось ловить их бутылкой на лету, но горлышко у неё узкое, поэтому большинство капель пролетало мимо. Тогда я решил подождать и поставил горлышко бутылки под одним из стоков капель. Но почему-то в этом месте капли падать перестали. Прождав так секунд 30, я переставил бутылку на другое место, которое мне показалось более капленосным, но тут в новом месте падание капель тоже прекратилось и в тот же момент оно началось в том месте, где я держал бутылку до этого. Помыкавшись так минуты 2, я с улыбкой и уже не большим раздражением понял, что напоминаю того волка, ловящего яйца, которые выкатывает из курятника заяц, из детской ручной электронной игрушки. Разница была лишь в том, что волк видел, как катились яйца, прежде чем упасть на землю, а мои капли начинали падать совершенно внезапно, и практически все из них оказывались на земле. Тогда я решил предугадывать падение капель и начал двигать бутылку от одного возможного падения капель к другому. В конце концов, мне всё это надоело, и я решил выпить то, что сумел накопить в бутылке и пойти дальше. Накопилось на дне бутылки ровно на 1 глоток.

После этого спустился совсем немного и вышел на пологую площадку, где начинался лес. Я вошел в небольшую полянку, поросшую высокой выше человеческого роста чуть подсохшей травой. И в этот момент по моей спине побежали мурашки. Широкая волна мурашек прошлась по моей спине и гуляла по ней, пока я пробирался по этим зарослям. Чувство было не из приятных. Я бы не сказал, что меня обуял неописуемый страх, но я понимал, что возможно это не случайно. Не может просто так на ровном месте возникнуть столь чёткие ощущения. Я предполагал, что где-то рядом медведь, которого я возможно вспугнул своим появлением, и что он заметил меня. Мне оставалось только продолжать движение и надеяться, что всё обойдётся. Так я и сделал, я очень быстро прошёл через поляну и углубился в лес. После этого довольно быстро мурашки по спине бегать перестали. Естественно, что я хотел как можно дальше уйти от того места, и я очень быстрым шагом пробирался через лес в направлении 80°. Шёл я уже в потёмках. Время было без четверти 11, и я уже не надеялся найти своих, я лишь хотел выйти хотя бы к ручью или найти тропу, указанную на карте. Так пройдя минут 15 в выбранном направлении, стараясь как можно осторожнее и внимательнее двигаться по медвежьим тропам, которыми изобиловали поляны, поросшие высокой травой, я вышел к бурелому. Там я понял, что искать уже бесполезно и надо останавливаться на ночёвку. Лучшего с точки зрения безопасности места найти было трудно. Я пробрался через завалы из деревьев и выбрался на небольшой ровный пятачок, где можно было бы постелить пенку и спальник и поспать, накрывшись полиэтиленом.

В это время уже было на столько темно, что я почти на ощупь собирал ветки для костра. Хотя погода была сухая и у меня была бумага для разжигания огня, костер после 4 сожженных спичек гореть отказался (видимо бумага была чуть-чуть сырая) и я решил, что можно обойтись и без костра, т.к. у меня не было воды для чая или ужина и я не чувствовал себя замерзшим. Поэтому я решил перекусить имеющимися у меня яблоками, чтобы утолить жажду, и больше ничего не есть, т.к. после еды мне снова захотелось бы пить, а еще я хотел оставить яблок на следующий день на завтрак и питаться ими до тех пор, пока не найду воду. (Нужно отметить, что когда мы преодолевали перевал через хребет, все просили у меня этих яблок, но я их не дал, т.к. они были не мытые и опасался, что все могут заболеть мышиной лихорадкой. А здесь пить хотелось на столько сильно, что я не выдержал и съел несколько яблок, протерев их платком, надеясь, что это поможет.) И вот, только я уселся и начал жевать эти вкуснейшие яблоки, как вдруг услышал шорох в 30 метрах от себя где-то в темноте леса. Дело в том, что хоть я и выбрал удачное место для ночлега (с точки зрения безопасности) – там, откуда я пришел был сплошной бурелом, кроме того ему предшествовала поляна с сухой травой, которая шумно шуршала, если по ней шел человек или какой-нибудь крупный зверь. Но я не проверил местность в направлении своего движения, т.к. я дошел до поваленных деревьев и тут же остановился, хотя надо бы было проверить и территорию вокруг стоянки для большей безопасности. И вот на самом деле, от туда, где я не был, донеслись до моего слуха чьи-то осторожные шаги. Они передвигались примерно так: кто-то делал 2 шага и останавливался. Немного ждал, потом делал снова 2 шага. И это шуршание постепенно двигалось в мою сторону. Мне стало страшно, а вдруг это медведь, которому любопытно посмотреть, кто расположился на ночлег на его территории. Мой мозг начал придумывать возможные варианты контр-действий. Мне предполагалось, что я могу залезть на высокую ель, которая росла в метре от моей лежанки, или может быть мне стоит затаиться и переждать, когда зверь уйдёт, но что-то мне подсказывало, что он не уйдет, пока все здесь не разнюхает, и я сразу этот вариант отбросил. В общем нужно было что-то делать. Тем временем шум прекратился, зверь остановился, видимо оценивая обстановку. Я замер на месте, боясь пошевелиться, сразу перестал жевать откусанное яблоко, и стал внимательно прислушиваться к малейшим шорохам. Так мы простояли, точнее я просидел, а он простоял, несколько минут, не издавая ни звука. Хорошо, что у меня уже был опыт находиться без движений, я вспомнил, как однажды я просидел не шелохнувшись целый час, и решил взять этого зверя измором, наивно полагая, что пересижу его и он первый двинется, тем самым выдав себя. Но постепенно челы мои начали неметь и я начал понимать, что вскоре мне всё-таки нужно будет шевельнуться, чтобы хотя бы опустить руку с яблоком, которую я так и оставил около рта во время жевания, когда услышал эти шуршания по засохшей траве. Я пошевельнулся. Через некоторое время зверь издал несколько шорохов, но на этот раз они не были так четко направлены в мою сторону, скорее всего он тоже переступил с ноги на ногу, видимо зверь тоже не был уверен, стоит ли ему подходить к этому существу среди поваленных деревьев так близко. Тут что-то пронеслось в моей голове, какая-то шальная мысль. Я подумал: “А, была не была, не человек ли царь природы, ни его ли должны бояться все животные в лесу!”. И я осмелел. Нет, я даже обнаглел! Я встал во весь рост, издав при этом достаточно много шума для этой затаившейся обстановки. На том краю темноты, я думаю, должны были даже вздрогнуть от этой внезапности. Сделал 2 шага к ели, стал надламывать с неё сухие веточки для костра. Во время этой процедуры с меня просто слетело первоначальное оцепенение, было ощущение, что я делаю всё правильно. Потом я сгрёб все веточки в кучу, достал большой клочок бумаги и развел костер. На протяжении следующего часа я только тем и занимался, что производил много шума, ломая ветки и палки, и разжигал костер. Во время передышек между наламываниями веток я сидел у костра, грел руки и вслушивался в темноту. Наконец-то я услышал, несколько удаляющихся шорохов. Я понял, что победил, зверь решил со мной не связываться и обошел стороной. Я немного успокоился, разложил спальник, доел еще пару яблок, накрыл лежанку полиэтиленом и в свете потухающего костра уснул. Ночью я несколько раз просыпался и вслушивался в ночные звуки, но ничего опасного не услышал. Хотя, если признаться у меня всё-таки была мысль залезть спать на ель, привязавшись к ней веревкой, но перспектива спать там без спальника, т.к. его я скорее всего затащить бы не смог, меня не радовала, и я решил, что место моего ночлега достаточно защищенное и мне уже пора как следует выспаться перед завтрашним днём.

…

Оставшаяся группа перевалила через хребет. И уже у подножия наткнулась на ручей, где и остановилась на ночлег. Решили дальше не идти, т.к. время было уже позднее, а хотелось вскипятить чай и сварить ужин. Кроме того не было известно, найдут они другой ручей или нет.

Так мы провели эту ночь в каких-то 2 км друг от друга.

 

День 4-й.

 

В 9:30 утра я проснулся. Огляделся. Солнце было уже довольно высоко над горизонтом. Начинался очередной, но тем не менее солнечный день. С солнечным светом улетучились все ночные страхи. Воздух как всегда в лесу был свежим. В просвете кроны деревьев была видна одна из вершин хребта Зигальга. Первое о чем я подумал было: “Как я их найду?”. Тут же возникла мысль, что встретиться с ними можно на вершине горы, возвышавшейся над лесом, если поиски в лесу окажутся не успешными. Скорее всего они тоже поднимутся туда, т.к. это единственное место, где друг друга можно увидеть на большом расстоянии.

Но прежде чем действовать, я решил перекусить. Достал яблоки, хлеб, остатки печенек. Во время так называемого завтрака возникла идея забраться на высокую ель, которых в округе было достаточно, по правде сказать, они все были высокими, и с верхушки её оглядеть окрестность, дабы увидеть дым от костра, который должны были разжечь мои друзья, чтобы приготовить завтрак и подать сигнал мне. На ёлку я полез в 10:00. Когда я залез на верхушку, точнее я залез на две трети, т.к. выше ветки шли очень часто, и мне было бы трудно сквозь них протиснуться, я очутился на высоте 3-4 этажей. От туда хорошо была видна вершина горы и пространство над лесом, в котором уже вполне можно было бы разглядеть дым от костра. Но дыма не было. Тогда я решил посидеть там, обдумать ситуацию и послушать звуки леса, а вдруг среди пения птиц и шума ветра я услышу крики друзей или стук топора. И действительно через минуту я услышал четкий звук сломанной палки, как будто кто-то ломал ветки для костра. Я моментально среагировал на звук, вытащил компас и по компасу определил азимут, в направлении которого донёсся звук. Мне стало ясно, что где-то на юге, метрах в 200 есть люди, которые готовятся разжечь костер, и скорее всего эти люди мои друзья. Тут же я слез с дерева, собрал рюкзак и пошел на 170° в южном направлении, собираясь начать кричать что-то типа “Ау!” через каждые 2 минуты.

Примерно через 3 минуты, двигаясь в заданном направлении я увидел лежанку медведя, и сразу за ней следы косолапого. Значит это был не треск веток, приготавливаемых для костра – это был треск веток, ломающихся под тяжестью этого мишки, который возможно в эту ночь ночевал здесь. Я решил, что мне нужно быть на стороже, и я во все глаза стал вглядываться в чащу, чтобы вовремя заметить опасность, если она вдруг появится в виде бурого хозяина тайги. Но всё было спокойно. Тогда я сохраняя бдительность решил продолжить движение, так как кроме поиска друзей, мне еще нужно было найти воду, а она с большой долей вероятности могла быть именно там, куда я сейчас и направлялся. И через минуту после того, как прошёл лежанку медведя я заметил углубление под большим валуном, заполненное водой. Видимо здесь и зарождался ручей. Время было 10:20. Глубина лужицы была всего десять сантиметров, а на дне её лежал ил, поэтому нужно было очень осторожно набирать воду, чтобы не замутить её. Для этого я достал кружку и ею не спеша наполнил 3 баллона чистой холодной родниковой водой. Поначалу это получалось не уклюже, в кружку попадал ил, поэтому первый баллон оказался с илом. А остальные 2 удалось наполнить практически без посторонних частичек. Было жалко время, потраченное на пополнение питьевых запасов, наполнял я 25 минут, и я решил не перенаполнять первый баллон, а воспользоваться марлей, наложив её на горлышко, как фильтр, и так и пить воду из первого баллона. Напившись вдоволь, я положил баллоны в рюкзак и пошёл дальше. Груз за спиной увеличился на 4 с половиной килограмма: 2 полторалитровых баллона и 1 двухлитровый. Но лучше быть с дополнительным грузом, чем без воды. Теперь оставалось лишь найти своих друзей, они должны были где-то на берегу ручья, у истока которого я возможно и набрал воду. Я пошёл дальше в заданном направлении, т.к. ручей похоже тоже сочился именно туда.

Пройдя минут 10 я наткнулся на какую-то тропу. Она очень была похожа на медвежью, но возможно это была тропа, обозначенная на карте (наверняка по ней ходили как медведи, так и люди).  Я решил немного пройтись по ней в надежде увидеть какие-нибудь следы присутствия человека. Я сасёк время, чтобы знать, сколько буду по ней идти, чтобы потом по затраченному времени можно было точно вернуться в то место, с которого я начал движение по тропе, и пойти в прежнем направлении. Это было необходимо, чтобы не потерять ориентировку в незнакомом лесу. Пока что я еще понимал свое приблизительное местонахождение: в 2-х км к востоку от 3-й вершины Зигальги. А если бы я долго блуждал по лесу в поисках друзей, то вскоре я бы потерял ориентиры и заблудился, а этого мне очень не хотелось.

Итак, по тропе я пошел в северо-западном направлении, и сразу же заметил след от чьего-то ботинка. Это меня обрадовало, но не сильно, т.к. кроме него не было следов других людей, т.е. здесь прошёл только 1 человек, а мне нужно, чтобы их было 5. На всякий случай я прошел по тропе еще 7 минут, и вскоре тропа пересекла водянистый участок, где было много камышей и виднелись лужицы с водой, а в густой траве был заметен небольшой ручеёк. Время уже было 11:00. Здесь следы человека располагались в разном направлении, т.е. в этом месте он ходил в поисках чего-то, возможно в поисках чистой воды. Несколько отпечатков были расположены вдоль ручейка. Я подумал, что может быть кто-то из наших искал этот ручей и найдя пошёл по нему, а потом позвал остальных, которые прошли другой дорогой. Тогда я решил пройтись по нему вниз по течению. Но перед этим я прошёл по тропе еще немного на всякий случай. Тропа в этом месте заросла травой, и следов я больше никаких не видел. Естественно, что я также засекал время, на всякий случай. Итак, я шёл по тропе в общей сложности 12 минут, из них 7 до ручья и 5, чтобы посмотреть, куда уходит тропа. После этого я повернул обратно, чтобы спуститься вниз по ручью. Когда я шёл обратно, на одном из поворотов тропы я свернул не туда и сбился с неё. Пройдя немного в направлении предполагаемого расположения тропы, я снова вышел на неё перед самым ручьём. Время 11:10.

Здесь я снова засек время и азимут и пошел по тропе в восточном направлении. Постепенно местность становилась всё более болотистой. Я понимал, что вряд ли какие-либо туристы будут ставить здесь лагерь, в том числе и мои сотоварищи, я бы поставил лагерь в сухом месте, а сюда ходил бы за водой. Но возможно мои друзья очень устали прошлым вечером и могли остаться ночевать около воды прямо в этой местности. Поэтому я решил прочесать лес в этом направлении как можно дальше.

Пройдя минут 15, я остановился около лужи с водой, собравшейся под большим валуном. Напившись, решил возвращаться. По мере движения я подавал звуки манком-уткой, т.к. побаивался кричать человеческим голосом, считая, что здесь могут быть лесники. А мои друзья знали, что у меня есть манок, и они могли догадаться, что это я подаю им сигнал.

Возвращаясь обратно, (11:30) мне послышалось, что кто-то зовёт меня по имени где-то справа. Тогда я решил сходить туда, откуда, как мне показалось, слышался крик. Я снова засек время и азимут и пошёл на северо-восток. На этот раз я уже не свистел в манок, а кричал слова типа «э-ге-гей», сложив руки лодочкой в направлении движения, продолжая подстраховываться от лесников. Через 5 минут я снова никого не нашел, вернулся на исходную и пошёл вверх по ручью к тропе.

Пока я шастал по лесу, солнце поднималось к своей верхней точке, и время было уже 12. Поэтому пора было предпринимать иные действия, кроме как прочесывания леса, т.к. я предполагал, что «мои» начнут меня искать и скорее всего залезут на гору, на которой нам спокойно можно было бы встретиться. Поэтому я решил залезть на 3-ю вершину, при этом проходя по лесу непременно периодически подавая сигналы голосом о своем присутствии здесь, уже не боясь лесников, т.к. после такого количества времени, потраченного безрезультатно , мне уже становилось, как это говорится, «всё по-фигу». По дороге к горе я также лакомился малиной, которой там было навалом. Подходя к горе, я начал собирать сухие ветки, чтобы разжечь на горе сигнальный костер.

В половину первого я достиг подножия горы, где начинался курум. На этот раз подъём уже не был столь лёгким как в предыдущий вечер, т.к. рюкзак был тяжеловат из-за воды, а я изрядно измотан. Результатом этого стала судорога левой ноги, возникшая при подъёме на один из валунов. Это меня не обрадовало, т.к. если я не смогу идти, то шансов на что-либо останется совсем мало: я не только не смогу найти друзей, но и вряд ли смогу быстро самостоятельно выбраться из леса. Поэтому я остановился, осторожно разгрузил левую ногу, перевалившись на правую, и основательно задумался, что делать дальше. Через некоторое время судорога отпустила. Очень осторожно я начал подъём, стараясь не загружать левую ногу. Теперь я часто опирался руками на валуны. Новый способ движения позволил уменьшить боль. За полчаса я залез почти до самой вершины и остановился около большого камня, напоминающего утес. На этом месте мне предстояло развернуть свою “агитационную программу”. Я собирался навешать на утес разноцветных тряпок из своей одежды, полиэтилен и разжечь здесь же сигнальный огонь.

Сразу же я принялся за работу, т.к. уже был час дня. Привязав к одному краю полиэтилена небольшие булыжники, я прикрепил его на этом «утесё» прижав сверху тяжелыми камнями, чтобы его не снесло ветром, который буйствовал на вершине горы. Затем взял верёвку и к ней через каждый метр начал привязывать всю имеющуюся в рюкзаке свободную одежду, яркие пакеты. Затем эту гирлянду также повесил на этом валуне поверх полиэтилена. Мне казалось, что такой красивый разноцветный валун на фоне серой горы невозможно было не заметить.

После этого у меня появилось время немного перекусить. (13:30) Когда я достал баллон с водой, попил через марлю и поставил его на камень, он соскользнул в щель между камнями и застрял там. Я испугался, что он провалится еще дальше, и, дотянувшись, начал вытаскивать его. Но он застрял крепко, и мне пришлось сменить несколько разных поз расположения своего тела, чтобы удобно взяться за горлышко и вытянуть баллон. Минут 5 у меня ушло на эту операцию. После того, как я всё-таки вытащил драгоценную жидкость, я укрепил все свои вещи поудобнее, чтобы они случайно не провалились в одну из щелей, или их не сдуло ветром. Потом я достал из аптечки перманганат калия («марганцовку») и дополнительно обезвредил воду в баллоне с частичками ила, насыпав туда немного тёмно красного порошка. Вода с виду стала похожа на газводу «Алиса» с ароматом земляники розового цвета, это меня немного развеселило.

Потом я распаковал спальник, взял карту, компас, хлеб с кетчупом, воду и отправился на южный склон горы, чтобы растянуть там свой яркий фиолетово-розовый спальник и понаблюдать за лесом, а вдруг на южной части горы появится дым от костра, и я всё-таки найду своих друзей. А время уже было 3-й час.

Там я просидел больше часа, но на зелёном ковре леса не было никаких изменений – дыма не было. Кроме того я вглядывался и в склоны соседних гор, в надежде, что меня заметили и лезли ко мне в гору, но никого не было.

Пока я сидел, я еще раз поел куском хлеба с кетчупом, еще раз сориентировался на местности по карте. Определил направление движения на Александровку. Идти предстояло строго на восток через гору Караташ. Но здесь я оказался в небольшом замешательстве, т.к. перед взором на востоке были 2 горы похожие на Караташ: одна чуть севернее, а др. чуть южнее. В конце концов я решил, что та, которая южнее и есть Караташ. И решил идти строго на восток через эту гору. По карте до Александровки по прямой было 5 км, а Караташ был ровно по середине. По этому для меня должна была стать ориентиром правильности движения именно эта гора, на которую мне нужно было взойти. Интересно, что Иремель был тоже строго на востоке.

Прождав до 4-х часов я свернул спальник, сложил вещи в рюкзак и пошел к своему горному лагерю, собираться в дорогу к деревне Александровке. Надежд найти друзей больше не было.

(По словам друзей, когда мы созвонились уже в городе Уфе, они в это время начали идти от 2-й вершины по тропе на север до 4-й вершины, где должна была быть тропа на Александровку.)

К 5 часам я собрался и начал спуск. Во время спуска судорогой свело правую ногу, пришлось замедлиться и очень осторожно, оберегая ноги закончить спуск.

(17:30) У подножия я взял азимут на восток и, постоянно останавливаясь через каждые 50 метров, чтобы сориентироваться по компасу, начал свой путь к людям.

По моим предположениям приблизительно через час-полтора я должен был выйти к горе Караташ. И максимум через час после этого выйти к Александровке. Так что всё представлялось не таким уж сложным. Меня только беспокоило болото, которое, судя по карте, мне пришлось бы преодолевать. Ширина его на карте была около 2 км, но я надеялся на то, что, так как лето было засушливое, болото могло существенно уменьшиться.

За 20 минут я преодолел участок леса и вышел к болотистому участку. Здесь встречались участки земли, покрытые водой, а также мелкие ручьи, но их можно было легко обойти или перепрыгнуть и я, не сбавляя шага, продолжал движение. Во влажной почве часто встречались следы лосей. А следов медведей я больше не видел. Еще минут через 15 начали встречаться места, где двигаться можно было только по кочкам. В правом сапоге на подошве была дырка, поэтому я старался не наступать правой ногой, а левой спокойно проваливался в лужи. По мере движения я пересек 5-6 ручьев, один из которых был довольно широк, так что его удалось преодолеть только по бревну, лежачему поперек ручья. Кроме этого где-то на середине пути встретилась настоящая топь, которую удалось пройти по зарослям некой болотной травы, название которой я не знаю, и помогал себе я палкой-альпенштоком.

Через час болотистая местность стала посуше, и когда я уже думал, что болото прошел, я снова уткнулся в заболоченное озерцо, которое пришлось обходить, и в зарослях камыша я нашел мелкое место и там и преодолел топкое место. Здесь пришлось идти по воде, так что в правый сапог попала вода. Потом я шёл по лесу еще около 40 минут. Лес с этой стороны болота сильно отличался от леса на Зигальге, он был светлым, без буреломов, я бы его даже назвал красивым. (19:10)

Чем дальше я уходил от болота, тем чаще попадались молодые деревца. В конце концов, я вошел в лесок, поросший молодыми деревцами, где расстояния между ними были всего метр, а то и меньше, так что двигаться было трудно с большим рюкзаком. И еще я немного опасался волков, так как от них в этой местности было бы очень трудно спастись, так как не было больших деревьев, чтобы можно было на них залезть. Поэтому я вооружился толстой палкой в качестве дубинки и альпенштока одновременно. Вскоре я пересек первую еле заметную тропу, которая раньше была дорогой, т.к. она состояла из 2-х параллельных линий. Тропа шла перпендикулярно моему движению, поэтому я не пошел по ней, а пошел дальше по азимуту на восток. Вскоре я пересек еще одну такую же тропу, но более четкую. И по ней я тоже решил не куда не сворачивать. Пройдя еще метров 20 по частому молодому лесочку, идти по которому мне уже изрядно поднадоело, я наконец-то вышел на хорошую проселочную дорогу. (20:00) Ей я обрадовался несказанно. Она могла меня привести к людям однозначно. И сколько бы она не длилась, в любом случае по ней я дойду на много быстрее, чем по лесу, поэтому я облегченно вздохнул, присел на край дороги, чтобы отдохнуть и решил теперь идти только по ней, пока не дойду до д. Александровки. Оставалось только выбрать направление, куда идти, т.к. она снова шла перпендикулярно моему движению, т.е. шла с севера на юг, и нужно было решить, в каком из этих направлений нужно было пойти.

Я решил передохнуть и перекусить, и отдыхая подумать над направлением дальнейшего движения. Так что я распаковал рюкзак, достал воду и хлеб, карту. Начал пить воду, закусывая хлебом и разглядывая карту. Я с трудом представлял с какой стороны от горы Караташ в данный момент находился. По каким-то соображениям я предполагал, что идти мне нужно на юг, хотя вспомнить, почему я так решил поступить, теперь уже не могу.

         Затем я решил подсушить сапоги и носки. Снял сапоги, вытащил из них стельки. Стельки откровенно воняли потом. Правая стелька была особенно мокрая, пришлось её выжимать. Затем снял носки, от них, так же несло потом. Я выжал правый носок и все это развесил на краях сапог, чтобы не много подсушить на ветру. После этого я снова достал карту и стал её разглядывать. Только начал вникать в изображение заляпанной грязью карты, за моим левым плечом в лесочке послышался низкое рычание медведя. По реву я понял, что он чем-то не доволен. Можно было догадаться, что он был не доволен мной – человеком, которого он почувствовал по разящему не бывалому запаху пота и грязи, который исходил от моих стелек и носков. Мысли неслись мгновенно. Я принял решение не мешкая собирать пожитки и быстрее уходить с этого места. Я покидал вещи в рюкзак, быстро стянул вход в него веревкой, натянул носки, закинул стельки внутрь сапог, надел сапоги, встал, закинул рюкзак уже на ходу и быстрым шагом пошел подальше от хозяина тайги в надежде, что рев этот был лишь предупреждением, что “миша” не хотел бы со мной связываться, просто он не хотел терпеть меня в своем присутствии. На сборы у меня ушло меньше 30 секунд. Так быстро я еще никогда не собирался, друзья бы мои, если бы были рядом, подтвердили.

         Быстро идя по дороге, я почувствовал себя намного лучше, так как медведь остался позади, а я целый и невредимый шел по твердой наезженной дороге, ведущей к людям, к цивилизации…

         Вскоре дорога постепенно повернула на юго-восток, а потом и совсем на восток, что подтвердило правильность моего выбора направления. День стоял замечательный, солнце светило мне в спину, и я видел свою тень, бодро шагающую по дороге. Прибывая в приподнятом настроении, я даже остановился, чтобы сфотографировать эту прекрасную дорогу и свою тень на ней.

         Идя по дороге, я разглядывал её поверхность, пытаясь разглядеть следы своих друзей, т.к. я снова обрел надежду их найти. Отправившись через болото в Александровку, я думал, что они ушли туда с утра, поэтому я не видел дыма от костра. И скорее всего они должны были пройти именно по этой дороге. Но надежды мои были тщетны. Потому что на дороге были только следы от чьего-то мужского сапога. Кроме него еще один раз видел следы медведя. И больше ничего.

Оказывается, в это время остальные шли по тропе вдоль Зигальги и приближались к 4-й, начиная с Шелома вершине, на которой какая-то сотовая компания поместила большую отражающую антенну для улучшения связи.

 

Встреча с лосем.

         Я шел по дороге в кедах, и дорога была немного поросшей травой, поэтому я практически не издавал шума. И вот когда я повернул за один поворот, среди кустов в 20 метрах от себя увидел круп коня (как мне тогда показалось). Причем конь был очень крупный, прямо таки кавказский жеребец. Но головы коня не было видно, а выше головы пространство было свободно от веток, и я очень удивился, что на нём нет седока. Мне показалось в тот момент, что такого красавца вряд ли кто-либо отпустил бы гулять по лесу одного. Я продолжал движение по дороге, как будто ни в чем не бывало и начинал выходить на открытую позицию, откуда этот конь больше не должен был быть закрыт кустами. И через несколько секунд перед моим взором предстал вовсе не конь, а огромный лось с большими ветвистыми рогами, который стоял на месте и тупо смотрел на меня. Я подумал: «А не сфотографировать ли мне его?» – но здравый смысл подсказал мне, что пока я буду скидывать рюкзак, распаковывать его, доставать фотоаппарат, прицеливаться, лось либо атакует меня, подумав, что я представляю для него опасность, либо скроется в чаще. К тому же я вспомнил историю, как одна лосиха, защищавшая лосёнка, загнала женщину, собиравшую грибы да ягоды, на дерево, где ей пришлось просидеть до вечера, пока лосиха не ушла. И я подумал, что это будет совсем не кстати, если этот сохатый загонит и меня на дерево, где мне придётся просидеть до темна, а ведь нужно было еще дойти до деревни. Поэтому я сделал вид, что он мне абсолютно не интересен, и, не сбавляя шага, продолжал идти по дороге, прислушиваясь, не идет ли тот лось за мной. Но лосю я тоже был не интересен, и он остался позади в чаще леса.

         Эта встреча с лосём взволновала меня. Я еще не разу в жизни не видел лося, и вот удалось повстречать такого огромного сохатого с огромными рогами.

         Через 15 минут я вышел к развилке дорог. (20:45) Одна дорога уходила налево на север, а другая направо на юг, где через 100 метров она проходила через ручей, который тек на север. Потом дорога понималась в гору и там уже снова раздваивалась. Так как я не мог сориентироваться на местности, потому что окрестные горы были закрыты высокими деревьями, я решил пойти направо по дороге и взобраться на возвышенность, где можно было разобраться в обстановке. Перед этим из веток я выложил стрелку в направлении своего движения и букву «Т» (обозначавшую первую букву моего имени Тагир) для моих друзей, которые могли идти следом за мной.

         В ручье я умылся и набрал воды. По карте я так и не смог понять, что это за ручей и полез по дороге в гору. На горе картина не много прояснилась, и я понял, что, наиболее вероятно, ручей этот – Большой Морган, который впадает в Юрюзань около Александровки. Поэтому мне следовало идти в направлении на север, так как та дорога шла более менее параллельно ручью. Я пошел вниз. По пути заметил порубленные молодые березки. Мозоли на ногах напомнили мне, что следует найти какую-нибудь палку для опоры. Для этого обломал  ветки на одной из березок, из которой получился отличный посох с меня ростом и с заострённым концом: когда берёзку срубали, топор сделал заострённый срез, так что этот посох стал похож на штык или копьё. Потом, когда я шёл по дороге, я вспомнил слова одного парня из г. Салавата, с которым я познакомился на Инзере, когда мы с моим другом Ринатом (Рэем (братом Ильдара) – он подвозил его на машине до вокзала) нашли фотоаппарат, который потеряла его девушка по дороге на водопад Атыш. Он говорил, что единственным средством обороны от медведя, если у тебя нет оружия, это рогатина, которую нужно как следует упереть в землю перед вставшим на дыбы медведем, и тот в пылу ярости сам на неё напорется и проткнёт себе брюхо. Так поступали крестьяне в стародавние времена. Так что этот посох мне придал уверенности, что есть шанс выжить при встрече с медведем или другим опасным зверем.

         На развилке дорог я повернул стрелку в обратном, северном направлении и написал записку, адресованную «группе туристов из 5 человек из Уфы: Бродяжнику, Тимуру, Ришату, Ильдару и Оксане», что «я на Зигальге вас не нашёл. Отсюда пошел на север по этой дороге в деревню Александровку. Тагир 19.08.04 21:45». Её я вложил в лежавшую неподалеку гильзу от охотничьего патрона, которую положил рядом с буквой «Т».

         Деревня должна была быть уже рядом, и я надеялся до ночи дойти до неё.

Смеркалось, так что я старался идти быстро. Около половины 11-го метрах в 50 на дороге я увидел человека и не сказано обрадовался ему. Наконец-то люди! Я еле себя сдержал, чтобы не побежать навстречу. Он стоял на краю дороги. И вдруг он встал на 4 лапы и пошел поперек дороги. Это был большой бурый медведь. Меня он не слышал, поэтому спокойно продолжал свое движение – на тот момент, когда я его увидел, он пересекал дорогу со стороны ручья вглубь леса. Я замер на месте. Я стоял в нерешительности и не знал, что делать. Самым разумным представлялось оставаться на месте и ждать, когда медведь углубится в чащу леса, а потом осторожно пройти опасное место. Поворачивать обратно не хотелось, т.к. обходной дороги в сторону Александровки не было, и мне всё равно пришлось бы идти именно по этой дороге. Я решил подождать, что будет дальше.

         Медведь действительно проследовал вглубь леса: был слышен треск ломаемых под тяжестью его лап сучьев. Он скрылся из виду в глубине придорожных кустов. Затем наступила пауза – треск прекратился, видимо медведь остановился. Я продолжал оставаться на месте, не шевелясь. В руках моих был мой посох, но в этот момент я на него не надеялся, а больше думал о том, на какое дерево мне придётся лезть, если медведь меня обнаружит. После нескольких секунд тишины, протянувшихся целую вечность, шум, издаваемый медведем, возобновился.

Теперь я отчетливо слышал треск ломающихся веток, продвигающийся вдоль дороги в моём направлении! Видимо медведю захотелось пройтись по лесу вдоль дороги. Зачем ему это было нужно, мне было не известно. Но я знал, что оставаться на месте при таком раскладе сил становится крайне опасно, так как, приблизившись достаточно близко, медведь по любому меня почует, и тогда вообще не известно чего ждать от этого косолапого. Поэтому я решил очень тихо ретироваться – я начал медленно поворачиваться, чтобы уйти обратно по дороге и пересидеть метрах в 500-ах от этого места, а потом продолжить движение. И по неосторожности при переступании ногой задел какой-то камешек, который издал шорох. Человек, если бы он находился на расстоянии 50 метров, его не услышал бы, но медведь совсем другое дело. Вдруг я услышал оглушительный для вечерней поры треск сучьев и кустов – медведь, услышав меня, резко рванулся в сторону леса, испугавшись. По-моему от испуга он преодолел за 3 прыжка метров 15 – шум от треска направлялся вглубь леса. Я конечно испугался тоже, наверно в первую секунду мне показалось, что он рванулся в мою сторону. Но я быстро понял, что на самом деле медведь испугался меня, и я решил незамедлительно воспользоваться этим, пока медведь находился в нерешительности, пока тот был обескуражен неожиданным появлением человека не известно откуда. Я сразу же смело (изо всех сил я старался, чтобы оно так и выглядело) пошёл бодрой быстрой походкой своей дорогой мимо медведя, находящегося в каких-то 30 метрах от меня где-то в чаще леса (я его уже не видел). Хоть я и шёл быстро, но всё же не переходил на бег, и даже не переходил на очень быстрый шаг, стараясь сохранить спокойствие и давая понять “мишке”, что я его не боюсь и просто иду своей дорогой, не желая никому неприятностей. Для большей убедительности, что ему я действительно не желаю зла и чтобы предупредить о том, что я покидаю место встречи, своим посохом я гремел по дороге, таща его за собой. Тем самым я как бы говорил: “Все нормально, я ухожу, тебе не о чем бояться, иди своей дорогой. Видишь, я удаляюсь и не пойду за тобой, и ты за мной не ходи.” Так, погремев метров 150, я покинул опасное место. Затем я продолжил быстро идти, но тем не менее всё еще не решался броситься на утек, чтобы медведь не разубедился в моем маневре. Я же изо всех старался делать вид, что его не боюсь и просто не желаю ни ему, ни себе неприятностей. Да, в тот момент, кажется, я на самом деле верил в это, и это помогло мне. Всё же время от времени я поглядывал через плечо назад проверить, не вышел ли он на дорогу посмотреть на того, кто его испугал, но никого не было, значит он остался в лесу. Это меня успокоило – значит медведь за мной не побежит. Однако оставалась опасность, что он будет следить за мной из леса. Но и это было исключено, т.к. я шёл быстро, а это означало, что если бы он двигался с той же скоростью, то я его обязательно услышал бы – в такой темноте, да по такому бурелому, он бы не смог двигаться бесшумно.

Когда я прошёл порядка 500 метров от места встречи, дорога пошла вниз. И только тут я позволил себе слабость и побежал вниз по склону, совсем не тормозя, пусть естественная сила тяжести поможет мне быстрее удалиться от места встречи, но не по своей трусости я это сделаю. Затем я продолжил бежать легким бегом уже на всякий случай. Хотя уже понимал, что опасность наконец-то позади.

Благодаря тому, что почти весь оставшийся участок пути я бежал, уже скоро я вышел из леса. Дорога выходила в огромное поле. Пахло луговыми цветами. Небо было усыпано звёздами. Время уже было полночь. Я понял, что дошёл. Радости моей не было границ. Больше не было леса, чёрной стеной смыкавшейся вокруг меня, и не было опасности, скрываемой в этом лесу.

Пройдя по дороге, идущей по середине поля, минут 10-15 я услышал лай собак где-то позади себя – они лаяли в деревне. Оказалось, что я не заметил деревни, которая находилась справа от дороги. И теперь она осталась позади, и мне пришлось возвращаться обратно на еле заметную заросшую травой дорогу, отходящую от основной вправо, которую я пропустил, посчитав её второстепенной и ведущей на сенокос.

Пока я шёл обратно, усталость навалилась на меня, и мне стало очень лень идти дальше, хотя до деревни и оставалось около 1,5-2 км. К тому же на часах уже было половина первого и я подумал, что это будет очень не вежливо заламываться в деревню в столь поздний час и просить ночлега. Поэтому я решил заночевать около дороги в поле под несколькими деревьями, растущими вдоль дороги с той стороны от неё, где была деревня. Бояться мне здесь было не чего, т.к. хищные звери вряд ли будут подходить к деревне так близко. К тому же ночь была тёплой, а на небе не было ни облачка, и я мог отлично выспаться под полиэтиленом на пенке в своем спальнике, а на утро, встав пораньше, отправиться в деревню разузнавать о своих друзьях, которые могли прийти туда раньше меня.

Я прислонил посох к берёзе (он свое отслужил), постелил пенку, разложил рюкзак, достал остатки печенек и хлеба, кетчуп, воду. Наслаждался едой и звёздным небом над головой. И вдруг услышал шорох травы в поле, идущий прямо на меня. Я прислушался – шорох приближался. “Ну вот опять,” – пронеслось у меня в голове: “Ну не ужели и здесь не будет мне покоя от не прошенных гостей!” Я демонстративно встал, громко кашлянул, взял посох и сделал несколько решительных шагов в направлении шума, водя посохом по траве, пытаясь выглядеть грозным, хотя уверенности в своих действиях на самом деле у меня не было, и главным образом от того, что я не знал, кто мой противник, побеспокоивший меня: собака, корова, волк, лиса или снова медведь, мать его (как же они мне надоели!). Шаги прекратились, та том конце противостояния задумались о целесообразности дальнейшего движения в этом направлении, вот и правильно – нечего ходить через чужое место ночлега, по крайней мере это не вежливо! Я снова сел на пенку, но посох положил рядом с собой. Продолжал прислушиваться. Всё было тихо. Доел остатки еды. Улегся поудобнее, накрывшись полиэтиленом. Закрыл глаза и услышал удаляющийся шорох травы. Некто обходил меня стороной. Я думаю, то был дикий зверь, так как он хотел, идя в направлении деревьев, под которыми я лежал, поскорее скрыться из виду собак или людей. Ведь эти деревья были ближе всего к деревне – самое лучшее место для начала визита в деревню и его завершения. После этого я уснул, только комары попискивали над ухом – в отличие от Зигальги здесь они были, вот досада. Что мне снилось, я не помню.

 

Глава 5. Возвращение домой.

 

День 5-й.

Утром я проснулся в 8:30. быстро собрался и пошёл в деревню, т.к. боялся, что мои друзья тоже могли встать спозаранку и пойти дальше либо в Тюлюк, либо на Иремель. Я не хотел их упустить. Но с другой стороны, я помнил какие они засони. И всё же логичнее было подстраховаться и прийти в деревню пораньше, как я и сделал. В деревне меня встретили веселым лаем 2 собаки похожие на лаек, но отличавшиеся от них, они оказались помесью лайки с овчаркой. Собаки меня нисколько не беспокоили, так как после встречи с медведем они не представляли практически ни какой опасности. Я дружелюбно посвистел им и протянул открытую ладонь, показывая свои мирные намерения. Собаки завиляли хвостом, почему-то другого я и не ожидал. В воротах дома слева я увидел мужика, к которому и пошёл, чтобы расспросить о 5 туристах из Уфы. Оказалось, что прошлым днём он никого не видел, ночью вроде бы тоже, но посоветовал обратиться к мужикам, проживающим напротив, которые пускают к себе в дом на ночлег туристов, и еще к одному, живущему в конце деревни. Я пошёл в дом напротив. В нём жили 2 мужика, но они тоже никого не видели. Собаки, встретившие меня, оказались их. Они посоветовали обратиться к мужику по имени Рафис, живущему в конце деревни…

Кроме того они поподчевали меня байками из лесной жизни. Оказывается они охотники и время от времени им приходится отыскивать потерявшихся в этих лесах туристов. И однажды шёл как-то один из них по лесу зимой на лыжах и услышал благой мат (т.е. не хилый очень громкий крик), доносящийся из леса. Пошёл на него и увидел такую картину. На высокой сосне сидела девушка и орала во все стороны что-то вроде “П-А-М-А-Г-И-Т-Е!!!”,  как в фильме “Бриллиантовая рука” орал Миронов, стоя в море. А под деревом были еще 2 девушки, такие же потерявшиеся и растерянные. Ну он к ним подходит и спрашивает: “Чего орёте, барышни?” Ну они отвечают, что отстали от группы и заблудились. Пришлось ему их вывести из леса в деревню. Потом в деревне их нашли ребята из их группы.

А еще они рассказали, как 2 или 3 ребят (просто щас уже точно не помню их количество) из Уфы наняли такси до Александровки за сколько-то там тысяч. Приехали в Тюлюк. Дальше таксист ехать отказался. От туда добрались до Александровки. Здесь несколько дней гуляли, в смысле пили водку и так далее. А потом на 3-й или 4-й день один из них вспомнил, что ему давно уже нужно было быть на работе, и они почти тут же вышли из хаты и отправились куда-то (видимо в Уфу) А вещи, оставленные ими до сих пор лежат. И от них не ответа ни привета. Вот такие случаи случаются в деревне Александровка.

Также они мне поведали, что в деревенском общежитии (простой дом, в котором живут приезжие люди) живет один учитель из Челябинска, который стихи пишет. И уже все лето живет, и никуда не хочет уезжать, хотя уже первое сентября на носу.

         Потом, как мне сказали, я прошёл в конец деревни, где жил еще один мужик, который мог что-то знать про моих друзей, так как часто пускал проходящих туристов на ночлег. Зовут его Рафис. Я постучался в калитку. Залаяла собака, но никто не вышел. Я постучался еще раз посильнее. Снова никого. Когда уже собирался уходить, из окошка высунулось заспанное лицо непривлекательного вида. Ну, думаю, если этот мужик до сих пор еще спит, когда другие в деревне уже давно встали, значит вчера водку пил, и вот теперь отсыпается, да наверно еще и с похмелья. Короче алкаш местный наверно, лучше я с ним связываться не буду, а пойду к тому учителю – тот хоть стихи пишет, интересно будет пообщаться. Но всё же я его расспросил про своих друзей, и тот сказал, что никого не видел и к нему никто не заходил. А потом он говорит: “Ну проходи в дом, что стоишь на улице, поешь, отдохнешь.” А я говорю, что мне нужно еще народ поспрашивать, может кто видел туристов из Уфы, хотя понимаю, что вряд ли в деревне еще хоть кто-то может мне рассказать что-то о моих друзьях, так как они в деревню не заходили. Но я это сказал, только чтобы отмазаться от этого Рафиса. А тот же настаивает на своем, мол никто в деревне всё равно их не видел, иначе он бы знал. Так что мне пришлось зайти и остаться на чай. Но я всё-таки собирался под каким-нибудь предлогом уйти из его дома. Однако мы разговорились. Он с интересом расспрашивал о моих приключениях. Накормил меня супом, за что ему большое спасибо. Потом он пообещал договориться с мужиками из Юрюзани и Трехгорного, чтобы они меня подвезли, если я захочу возвращаться в Уфу. Я сказал, что пока еще не решил, что мне делать, потому что обстоятельства складывались так, что мои друзья могли продолжать меня искать на Зигальге и еще не скоро вышли бы в Александровку. Я даже думал о том, чтобы остаться в деревне и подождать их. Только в деревне не было связи: ни телефонной, ни сотовой – здесь ничего не брало, поэтому я вряд ли смог бы узнать, где они находятся, если бы они каким-то образом вышли в цивилизацию мимо деревни. Поэтому в конце концов я решил ехать в Юрюзань.

         Когда я рассказал, что видел лося и медведя, он в ответ рассказал, как однажды тоже повстречался с косолапым: “Возвращался как-то раз я из Тюлюка. Иду себе спокойно, пиво пью. Настроение было хорошее.” Расстояние от Тюлюка до Александровки 18 км, так что он шёл себе, попивая пива и не о чем не беспокоился. И на повороте вышел на медведя, который стоял на дороге и совсем его не ожидал. Рафа, т.е. Рафис, как заорет на него. Тот в испуге бросился в лес. И до такой степени испугался, что даже обдрестался: на дороге Рафис разглядел медвежье говно из непереваренной рябины, след из рябины тянулся в сторону леса, куда убежал медведь.

         Потом я немного поспал полчаса, потом зашел парень из Юрюзани, по имени Коля. Он шёл проверять сети и по пути зашел к нам пообщаться. С ним мы сходили на речку. Потом я пошел мыть ноги в ручье. Туда же подтянулись ребята из Юрюзани и Трехгорного, которые пришли помыть посуду. Они рассказывали, как прошлой ночью гужбанили вместе с тем саамы учителем из Челябинска, и цитировали частушки, которые кто-то там из их компании пел: “Журавли, журавли по небу летели, долбанули одному – тапочки слетели!” Потом мы с Рафисом пошли пить чай, и к нам зашел еще мужик из Трехгорного. Тоже расспрашивал про мои похождения, и удивлялся, что многим охотникам не везет с добычей: ходят-ходят по лесу и никто им не попадается, а мне сразу 2 отличных трофея за вечер: сохатый и медведь – вот как ведь бывает. “Ты наверно очень рад, что наконец-то выбрался из леса?” – спросил он. “Да,” – говорю. “Но только ты наверно находишься в растерянности, тебя смущает эта неопределённость относительно того, где твои друзья?” – посочувствовал он мне. “Ну да,” – говорю: “так и есть”. “Ну ничего, главное, что ты вышел, а их-то 5 человек, они-то уж точно выйдут, поэтому не стоит так беспокоиться.”

         В общем в конце концов я решил ехать с ними в Юрюзань, а оттуда позвонить Ришату, и сообщить ему, чтобы они меня не искали, а добирались домой сами. Отъезд был назначен на 14:00. Но не много задержались, чтобы попить чайку. Я зашёл к ним в дом. На стене моё внимание привлекла дырка на уровне 1м 90см над поломом, похожая как будто мышь норку прогрызла. Оказалось, мужики как-то пили и один из них направил на другого двухстволку не известно по какой причине. И кто-то успел отвести ружьё вверх, когда тот выстрелил, и всё обошлось. Это он от белой горячки так себя повел, говорят. В общем, как я понял, с охотниками опасно пить, можно и не выжить.

На дворе мы сфотографировались на память: Рафис, Ваня (поселок Совхозный около Юрюзани), мужик из Трехгорного (толи Сергей, толи Андрей – не помню), 2 его сына, друг Вани и я. И в 3 часа пополудни на 2 машинах: Ниве и стареньком Москвиче поехали через Тюлюк в Юрюзань.

 

Мои же друзья в это время подходили к деревне, и прошли мимо неё в половине четвёртого в направлении Тюлюка.

 

В Юрюзани меня подвезли к почтамту, чтобы я смог дозвониться до Ришата или хотя бы скинуть ему смс-сообщение. Еще спросили, есть ли у меня деньги на дорогу, видимо у меня было несколько растерянное состояние и им показалось, что денег  у меня нет. Но слава богу, я уже давно не студент, и деньги у меня были. Потом мы расстались друзьями. Они сказали, чтобы я еще приезжал в деревню. Я пообещал, что постараюсь.

Потом я позвонил в Уфу, чтобы оттуда с интернета скинули смс Ришату, что у меня всё нормально, и я возвращаюсь домой. Потом я пошёл на вокзал, точнее площадь перед каким-то Дворцом Культуры, у которого останавливаются автобусы. У кассы стоял мужик лет 40 очень неприглядного вида: нос у него был искривлён, видимо от перелома, одежда состояла из не сочетающихся элементов, как то кеды с брюками, и он был сильно осипшим, говорил он практически шёпотом.

Он меня спросил, откуда я. Я сказал, что с Зигальги. Он сказал, что на Зигальге закаты красивые, и при этом немного задумался, вспомнив что-то из своего прошлого. Я сказал, что я согласен. Потом оказалось, что он тоже едет на Вязовую, как и я. Он мне подсказал, что касса не откроется, и билет надо будет купить в автобусе. Мне показалось, что он еще хотел меня о чем-то расспросить, но я отошел от него, чтобы распаковать рюкзак и переложить кое-какие вещи. Кроме того мне хотелось держаться подальше от этого странного человека. Потом я пошёл в магазин купить чего-нибудь поесть в дорогу. Там я задержался в очереди, и когда вышел на улицу, обнаружил, что автобус уже стоит. Я побежал к нему. Оказалось, что все ждали меня – тот неприглядный мужик попросил кондукторшу придержать автобус, так как один парень-турист тоже должен был ехать на нём и ушёл в магазин (т.е. я). Я поблагодарил, что меня подождали, и мы поехали. Вскоре приехали на станцию Вязовая. Здесь должна была подойти электричка до Кропачево. Этот мужик снова подошёл ко мне и попросил воды. Я дал. Он спросил: “Родниковая?” Я сказал: “Да, с Зигальги.” Он с наслаждением попил воды, а потом говорит: “Садись,”-говорит: “На электричку до Кропачево, а там следом пойдёт скоростной, ты в кассу не иди, а сразу беги к поезду, дай сотню вагоновожатому, и он тебя без билета посадит до Уфы.” Я решил послушать его совет. Теперь к нему относился я уже более благосклонно.

В Кропачево, пока я ждал поезд, ко мне подошли 2 милиционера и попросили пройти с ними. Оказалось, они искали оружие и наркотики. У меня не было ни того, ни другого, даже ножа не оказалось. Они спросили, почему у меня, туриста, нет ножа. Я сказал, что вот такой вот я горе-турист. Но у меня обнаружили засушенную траву в клапане рюкзака, которую я собрал, когда лез на 3-ю вершину Зигальги, чтобы разжечь костер. Я совсем забыл от неё избавиться, и вот теперь она могла навести милиционеров на некоторые подозрения. Кроме того у меня не оказалось паспорта, а было только удостоверение гида-проводника. Пришлось выложить всё на чистую воду – я рассказал, что я потерял свою группу, хотя сам был руководителем похода, что хворост для разжигания костра, что маршрут проходил по краю заповедника, так что носить с собой паспорт было крайне опасно, если бы нас задержали лесники. В конце концов они мне поверили и отпустили, посоветовав, не пытаться проникнуть в поезд зайцем, а нормально купить билет по удостоверению гида-проводника вместо паспорта. Я так и сделал. На самом деле оказалось, что по удостоверению можно брать билет на поезд.

И еще когда ждал поезд, рядом со мной на скамейке сидели молодые туристы из Москвы, которые приезжали исследовать какую-то пещеру в Челябинской области. Потом мои друзья, ехавшие за мной следом, их тоже видели.

В поезде я окончательно расслабился, снял сапоги и вонь от моих грязных ног разносилась по всему вагону, поэтому я пересел в конец вагона. “Наконец-то я попаду домой,” – было в моих мыслях. Я ехал и вспоминал все свои приключения и людей, помогавших мне вернуться домой. И меня удивляло, как эти мужики не приглядные на первый взгляд, оказывались очень хорошими людьми, способными понять трудную ситуацию человека, и помогавшие ему. Всё-таки мир не без добрых людей. И он очень удивителен и непредсказуем. И не смотря на свою усталость я был очень доволен, что мне пришлось пережить все эти события, произошедшие со мной в этом полуодиночном походе.

 

25.10.04

 

Автор Хамитов Тагир.